— Машка, ну хоть ноги давай ей укутаем! — Василий с жалостью смотрел на мертвое тело бабушки жены.
В гробу лежала в одном летнем платьице и в босоножках, а дворе суровая зима. Пришлось пару дней кострами отогревать место под могилу. Жена у меня настоящая идиотка, настаивала на том, чтобы хоронили ее в том, в чем она сама хотела. И почему я парюсь, ведь тело то ее давно ничего не чувствует.
Василий себя ужасно неловко чувствовал, ну по-человечески все это, хоронить в лютый мороз в летнем одеянии. Посмотрев в последний раз на покойницу, попросил у нее прощения и удалился. Сердце его не выдержит больше.
Опустили гроб по землю, набросали землей, выпили по рюмочке за умершую и поспешили домой. Стол был забит разными блюдами. Рюмки ни у кого не пустовали.
Буквально через пару часов все развеселились и даже забыли по какому случаю собрались. Все смеялись и радовались и чуть ли не баян попросили. Одному Василию было не до шуток. Тяжело он переносил всю эту ситуацию. Думал про себя, какого ей там в холодной земле? Да, тело не чувствует, но душа-то жива. А если обидеться и по ночам приходить станет? Вася оказался очень суеверным. Поэтому еще раз попросил прощения у бабушки.
Уже глубокой ночью он проснулся от крика жена. Та таращилась в пустоту и громко проговаривала “ бери и уходи”. Вася включил свет, но в комнате никого не было. Он пошел на кухню за водой, а когда вернулся жена в подробностях рассказала о случившемся: приснилось ей, что бабушка стучит к ним в окно, а ноги у нее в крови были. Та объяснила, что ноги исколола об еловые ветви, а пугаться ее надо. Она пришла забрать шерстяную шаль, ведь не планировала зимой помирать. А также попросила передать слова благодарности Василию, за то, что думает о ней.
Вася, долго не думая, взял шаль и не дожидаясь утра направился на кладбище. Укутал он могилку и старательно засыпал снегом. В последний раз попросил прощения и ушел.
И лишь на сороковой день супруги в последний раз увидели одинаковый сон, как бабушка с шерстяной шалью ходила от них в сторону неизвестности.
